За окном медленно падают снежинки, и машина возле дома превратилась в пушистый сугроб. Ей некуда спешить. Она ждет свою хозяйку, уехавшую на зиму в Тайланд. В теплые края. А я вспоминаю другую свою поездку: назад в  прошлое.

Мой дядя - потрясающий человек. В свои 87 лет он помнит все. В свои 87 лет он надевает парадный костюм с медалями и идет 9 мая в «бессмертном батальоне» с фотографией двух братьев. Один из них - мой отец. И это от дяди я получила по почте фото двух бравых офицеров еще в той послевоенной форме с брюками-галифе. И еще - районную газету с рассказом о нашей семье по отцовской линии. И тут мне по-настоящему стало стыдно за свое беспамятство и равнодушие. Тогда и дала себе слово обязательно съездить на родину моего отца: станцию Любинская, что под Омском.
Еду с дочерью… Через сорок с лишним лет. Иначе просто не успеем пообщаться, поговорить с последним из стариков многочисленной отцовской родни.

Родных, двоюродных братьев и сестер, оказалось много. Мы не виделись, пожалуй, с детства, и вот теперь обретали заново родственные связи. Голова кружилась от обилия информации. У каждого были свои судьбы, горести и радости. У брата Алексея сын с семьей перебрался на жительство в Германию, у Светланы сын в Австралии. Мир оказывается не таким уж и большим.

Германию, у Светланы сын в Австралии. Мир оказывается не таким уж и большим.

Идем с моим неутомимым дядюшкой по поселку. Вот и красивое здание станции. В его строительстве принимал участие мой дед Борис Андреевич. Он с братьями переехал сюда в 1914 году из Белоруссии, из большого поселения Буда Кошелева под Гомелем. ( сейчас в Любинской двенадцать семей Гасенковых). А бабушка – Мария Евдокимовна Мочалова - переселенка из Могилевской губернии. С дедом, которого я хорошо помню, они народили восьмерых детей. Борис Андреевич и трое старших - Валентина, Константин, Василий участвовали в Великой Отечественной войне. Константин погиб под Киевом.

Дед всю жизнь работал на железной дороге. А бабушка - сельской учительницей в начальных классах. Только сейчас понимаю, почему свою журналистскую профессию я поменяла на учительскую и нашла в этом призвание. Поняла, почему и моя дочь, и двоюродная сестра успешны на этом поприще. Родовое!

Маленькая станция оказалась не только пересечением судеб моих родных, в столыпинскую реформу переселившихся в Сибирь. Оказалось, эта маленькая станция стала решающим моментом в судьбе последнего русского царя Николая. И об этом, стоя на привокзальной площади, поведал мне дядюшка:

- У нас в 1918 году, незадолго до расстрела, останавливался, и надолго, поезд с императором Николаем 2. Рассказывают, что у него был шанс бежать, но он этим не воспользовался. Ведь четверо деток оставалось у него в Тобольске.

Мы идем к часовне на привокзальной площади. Построили ее недавно - четыре года назад. Как памятный знак во имя Святых Царственных мучеников. Внутри - плита с гравированным портретом царя. И надпись:

«28 апреля 1918 года станция Любинская стала судьбоносной остановкой семьи императора России Николая 2 перед трагической кончиной в Екатеринбурге. Господи спаси и сохрани Россию».

Как же так получилось, недоумеваю я, что царь оказался под Омском. Ведь дорога из Тобольска, где находилась в ссылке семья императора, пролегает в сторону Тюмени и дальше уже поездом его должны были везти на запад. Почему поезд повернул на восток и «застрял» на Любинской?

Родные помогли мне отыскать еженедельную газету «Любинские вести» от 24декабря 2014 года. Она и пролила свет на мои недоуменные вопросы. Автор статьи Валентин Букреев приводит малоизвестные страницы из жизни императорской семьи. И пользуется в своих изысканиях страницами дневника Николая 2 и Александры Федоровны.

Даты красноречивы: « 28 апреля. Воскресенье. Вход Господень в Иерусалим. Неделя Ваий. Вербное воскресенье» «29 апреля. Страстная седьмица.9.5 часа. Разъезд 52.» Запись про разъезд сделана уже на территории Любинского района. Но почему поезд оказался в противоположной стороне? Почему долгое время, не менее 7 часов, стояли отцепленные вагоны, а сам паровоз отбыл в Омск?

История действительно загадочная и связана она, оказывается, с комиссаром В.В. Яковлевым, который был направлен в Тобольск с особыми полномочиями и должен был по решению Совнаркома и приказу Я.Свердлова доставить царскую семью в Москву. Новая власть боялась, что в Тобольске, в связи с нестабильной и тревожной обстановкой, готовиться побег.
Цесаревич Алексей в пору приезда уполномоченного был болен, и Яковлев принимает решение везти одного царя. С ним отправились в нелегкий путь по раскисшим дорогам Александра Федоровна и старшая дочь Мария. Путешествие до Тюмени было неспокойным. Многочисленные отряды красноармейцев сопровождали семью. Впереди и позади - солдаты из Екатеринбурга, которые не доверяли Яковлеву. Настроены уральцы были воинственно и агрессивно. Возникали стычки.
В Тюмени, видимо согласовав свои действия со Свердловым, Яковлев пересаживает царскую семью и сопровождение на литерный поезд, проезжает две станции в сторону Екатеринбурга , а затем глубокой ночью в обстановке секретности приказывает перецепить состав и при погашенных огнях направляет поезд на Восток –в сторону Омска. (под Омском уже тогда существовала южная ветка, по которой можно было добраться до Москвы).

Однако затея Яковлева не удалась. Омские красноармейцы преградили путь поезду на подступах к южной ветке, и уполномоченный комиссар останавливает состав на полпути, отцепляет вагоны с царской семьей и охраной, а сам едет на переговоры в Омск.

Разные мнения существуют у историков по поводу мотивов поведения Василия Яковлева. Хотел ли он таким образом спасти царя? Или просто выполнял приказ довести царскую семью живыми. Понятно, что воспользоваться ситуацией, даже если Яковлев намекал ему на это, царь не мог - в заложниках оставались его дети.

«Судьба царя - пишут историки - была бы не столь трагичной, если бы венценосная семья выехала в Омск, который уже через полгода стал столицей Сибири»

Великое подчас проявляется в простом и будничном. Люди едят вкусный обед, приготовленный бывшим матросом Иваном Седневым, наблюдают хорошую погоду и гуляют возле поезда. Просто радуются маленьким дарам жизни, но помнят о страстной седьмице и хотели бы знать, что происходит в их судьбе. Мария до этого уже ходила к охране, но солдаты молчат. Все висит на волоске – на этой маленькой станции.

А в дневниках – ни одной строчки. Видимо тревога и волнение занимают все чувства и мысли.
Но вот вернулся Яковлев,и ,кажется, все рассказал. Поезд в очередной раз круто меняет маршрут и на всех парах несется в сторону Екатеринбурга.

Строки из дневника Александры Федоровны: « Седнев опять приготовил нам хороший ужин. Написала наше 5-е письмо детям. Николай читал мне Евангелие на сегодня. ( Омский совдеп не пропускал нас через Омск, так как боялись, что кто-то захочет увезти нас в Японию). Сердце сильно расширилось»

…Сердце сильно расширилось – оправдалось самое худшее.
«Все сыграло свою роль, - пишет журналист районной газеты.- Ярость уральского совета и непреклонная неуступчивость омского, и желание Николая не разлучаться со всеми своими детьми. И получилось то, что получилось: на Любинской растаяли последние надежды на спасение».

Великое проявляется в малом. Об этом я думаю, вспоминая свое путешествие по районному поселку. Вот светлый, как из стекла, памятник Родине-Матери, оплакивающей своих детей. Совсем рядом с часовней. И дальше, минуя многочисленные магазины и супермаркеты, торговые лавочки и ряды, я прихожу к храму преподобного Серафима Саровского.
В первый свой приход я решила помолиться о нашем путешествии, о эдравии вновь обретенных родных и упокоении тех, кто уже на стороне далече. Уже на выходе меня догнал батюшка ( позднее узнала, что зовут настоятеля Владимир Долгов):

- Не хотите ли почитать с нами акафист Серафиму Сарофскому,- так запросто предложил он мне. Я удивилась и опешила:

- Тороплюсь батюшка. В следующий раз. И был этот следующий раз, о котором я вспоминаю с теплым чувством. Праздновали Иверскую икону Божией Матери. Я стояла на литургии, и было светло на душе от вида знакомых сердцу икон, украшенных вышитыми полотенцами. Не очень стройно пел клирос, моложавый батюшка легким шагом в какой-то простой обувке совершал хаждение, и было радостно смотреть на него. Народу было немного. И вдруг этот немногочисленный народ, в основном женщины, дружно и складно запел :

-Богородице, Богородице, Матерь света, любви и добра.
Ты надежда моя, Богородице, и Руси возрожденья пора…

Чьи-то добрые руки протянули мне текст песни, и уже вместе со всеми, всхлипывая от нахлынувших чувств, я пела:

- И о детях моих, Богородице, перед Сыном своим помолись.
Ты прости всех нас, Богородице, и на Страшном суде заступись…

А потом мы все по очереди читали и вместе пели акафист Иверской иконе Божией Матери. И мне снова дали текст, и я, как могла, участвовала в общем деле, чувствуя свое единение с поющим православным народом. « Ай да батюшка,- думалось мне,- сумел объединить людей вокруг святыни, и как мне хорошо здесь, в этом поселковом храме, где меня включили в «едины сердце и едины уста».

Много позже я узнала, что именно здесь, задолго до возведения часовне, читалась несколько лет молитва о царственных мучениках и прихожане ( вместе с администрацией поселка) занимались сбором пожертвований на строительство часовни.
Обласканная ненавязчивым вниманием, с бутылочкой воды после водосвятного молебна, я возвращаюсь к. родным, чтобы освятить их дом…

В своем дневнике от 28 апреля 1918 года Александра Федоровна упоминает людей, сопровождавших царскую семью в том поезде. Нюта- Анна Степановна Давыдова, комнатная девушка, горничная. Добровольна последовала за царской семьей . В ночь с 16 на 17 июля была расстреляна в подвале ипатьевского дома.Валя- так ласково царица называет князя Василия Александровича Долгорукова, генерал-майора свиты Николая… Он во время февральской революции остался верным присяге и добровольно разделил судьбу царской семьи. Был расстрелян в Екатеринбурге в начале июля по обвинению в хранении оружия и подготовке к побегу. В.А.Долгоруков канонизирован русской зарубежной церковью под именем Святого мученика воина Василия.

Евгений Сергеевич Боткин - приват-доцент медицинской академии и домашний врач царской семьи. Был вместе с нею и расстрелян.

Иван Дмитриевич Седнев - бывший матрос императорской яхты «Штандарт», повар. Был удален в Екатеринбурге из семьи, посажен в тюрьму и расстрелян.

Не избежал печальной участи и сам комиссар Яковлев. В 1928 году он был приговорен к расстрелу, но за заслуги перед советской властью его помиловали. В 1938 году он был расстрелян.

Вот такой скорбный список вошел в мою память и сердце на станции Любинской.

Уже возвращаясь в Иркутск мы решили с дочерью прогуляться по Омску. На центральной улице – Ленина - скульптурная композиция: бронзовая скамейка и сидящая на не барышня. Задумалась, отложила книгу. И вдруг мы догадываемся, кто это. Ведь это Любушка, дочь последнего генерал-губернатора . Девушка, по преданию, любила ездить в посаженный для нее сад в тридцати верстах от Омска. Сейчас на этом месте поселок, названный в ее честь – Любинский. Какое все-таки красивое название у родины моих родных ! Поселок и сад. И дело не в многоэтажных домах и супермаркетах.
Дело в той доброй памяти, что хранят жители станции Любинская.

А на прощание мы чуть не запнулись о бронзового сантехника, по плечи высунувшегося из уличного колодца. Молодцы омичи! Свою любовь к городу они выразили через образ рабочего человека ,который так и застыл на полпути, засмотревшись на родной город…

Падает за окном снег. И я думаю о том, как не хватает у нас в Сибири, в холодном нашем краю, тепла. Но в Тайланд мне определенно не хочется. Меня согревают те добрые воспоминания, что подарила мне и моей дочери эта поездка.
Много горького и трагичного в нашей истории. Но пока жива память и доброта в простых людях – есть надежда. У нас все получиться.

Светлана Сафина